Тарантул - Страница 22

Лафарг спешил, лавируя между автомобилями. Алекс следовал за ним, обливаясь холодным потом при одной мысли о возможном контроле дорожной полиции, например на очередном пункте оплаты… Наконец «мерседес» выехал с автострады. Теперь перед ним стелилась извилистая региональная дорога, что, впрочем, не заставило его сбросить скорость. Алекс уже готов был прекратить преследование из страха, что Лафарг вот-вот его обнаружит, но тот даже не смотрел в зеркало заднего вида. У Вивианы снова случился кризис: психиатр вызвал его, как и обещал. Ришар прекрасно знал, что означает этот визит — уже второй за неделю — к его дочери… Этим вечером, когда он вернется в Везине, то не станет требовать у Евы, чтобы она звонила Варнеруа… После того что произошло, это стало невозможным! Тогда как же он сможет утешиться?

«Мерседес» припарковался у входа в замок. Скромная табличка возвещала о том, что перед ними — институт психиатрии. Алекс в недоумении почесал затылок.

Не дожидаясь санитара, Ришар сам добрался до комнаты Вивианы. Его ожидало уже знакомое зрелище: дочь вновь была во власти лихорадочного возбуждения, она билась в истерике, топала ногами, пыталась себя расцарапать. Он даже не стал входить в комнату. Прижавшись лицом к окошку в верхней части двери, он молча глотал слезы. Неслышно подошел психиатр, предупрежденный о его приходе. Он помог Лафаргу спуститься на первый этаж. Они уединились в кабинете.

— Я больше не стану приходить, — произнес Лафарг. — Это слишком тяжело. Это невыносимо, вы понимаете меня?

— Понимаю…

— Ей ничего не нужно? Белье… Ну, я не знаю…

— Что, по-вашему, ей может быть нужно? Возьмите себя в руки, господин Лафарг. Постарайтесь уяснить себе: ваша дочь никогда не выйдет из этого состояния. Не считайте меня бесчувственным, просто примите это как данность. Это животное существование ей придется влачить долго, время от времени будут случаться кризисы, такие, какой мы только что наблюдали. Мы можем давать ей успокоительное, колоть нейролептики, но, в сущности, ничего серьезного мы сделать не можем, и вы прекрасно это понимаете: психиатрия это не хирургия. Мы не можем изменить внутренний облик. Мы не располагаем терапевтическими инструментами, столь же точными, как ваши…

Ришар постепенно успокаивался. Он постарался взять себя в руки, обрел свою обычную сдержанность.

— Да… Конечно, вы правы.

— Я… мне нужно получить ваше согласие: позвольте больше не предупреждать вас, когда Вивиана…

— Да, — не дал ему договорить Ришар, — не зовите меня…

Он поднялся, попрощался с врачом и, спустившись с крыльца, сел за руль своей машины. Алекс видел, как он выезжает из парка. Преследовать его на этот раз он не стал. Девяносто девять процентов было за то, что Лафарг отправится либо в Везине, либо в Булонь, либо в клинику.

Обедать Алекс уехал в соседнюю деревню. Площадь была загромождена деталями каруселей, которые собирали рабочие, вскоре должна была состояться ярмарка. Он размышлял. Кто мог жить там, у черта на куличках, в сумасшедшем доме? Если это был его ребенок, должно быть, Лафарг очень его любит, раз сорвался с работы и поехал к нему вот так, по первому же зову.

Внезапно Алекс решился, оттолкнул свою тарелку, где оставалась сочащаяся маслом жареная картошка, попросил счет. Купив большой букет цветов, коробку конфет, он отправился в психиатрическую клинику.

В регистратуре его встретила медсестра.

— Вы хотите посетить больного? — спросила она.

— Ну… да.

— Фамилия?

— Лафарг.

— Лафарг?

Увидев удивленное лицо медсестры, Алекс решил, что совершил какую-то оплошность. А что, если эта медсестра из психиатрической клиники любовница Лафарга?

— Но… вы ведь раньше не навещали Вивиану?

— Нет, я в первый раз… Я родственник.

Медсестра рассматривала его с нескрываемым удивлением. Какое-то мгновение она колебалась.

— Сегодня к ней нельзя. Она плохо себя чувствует. Разве господин Лафарг вас не предупреждал?

— Нет, наверное… вообще-то мы договаривались, что я сегодня приду, я уже давно говорил.

— Ничего не понимаю… странно, отец Вивианы был здесь меньше часа назад…

— Он не предупреждал меня: я выехал сегодня рано утром.

Медсестра недоуменно пожала плечами. Она взяла у него цветы и конфеты, положила на свой стол.

— Я отдам ей позже, сегодня это не имеет смысла. Пойдемте, я провожу вас.

Они направились к лифту. Алекс следовал за ней, болтая пустыми руками. Подойдя к нужной комнате, она указала ему на окно. При виде Вивианы, Алекс едва сдержал крик. Она жалась в углу, неотрывно глядя на дверь безумными глазами.

— Я не могу позволить вам войти… Вы понимаете?

Алекс понимал. Его ладони были мокрыми, к горлу подступала дурнота. Он вновь заставил себя взглянуть на сумасшедшую и подумал, что, кажется, где-то ее уже видел. Но конечно же, это ему просто показалось.

Он поспешил покинуть психиатрическую клинику. Даже если Лафарг обожает эту дурочку, он никогда не сможет ее похитить. Это означало бы тотчас же оказаться в лапах копов. И потом, как это сделать? Взять замок приступом? Как открыть клетку? Нет… Заложницей будет жена Лафарга.

Осторожно ведя машину, он ехал в сторону парижского округа. Когда он наконец достиг своего убежища в Ливри-Гарган, было уже довольно поздно.

На следующее утро он вновь занял свой наблюдательный пост у виллы Лафарга.

Он был напряжен и встревожен, но страха не было. Всю ночь напролет он обдумывал свой план, представлял в воображении последствия преображения внешности.